Актер, режиссер и музыкант Олег Каменщиков – о пути с завода до телеэкранов, своей «халатной» режиссуре и погоне за «Чикатило» Нагиевым
Первый раз я увидела Олега Каменщикова в 2015 году на рок-фестивале «Сафоний» – он играл на бас-гитаре в группе «OLEГ». Я подумала – какой он классный. Позже он несколько раз приезжал в Смоленск – играл и читал свои стихи. Потом я случайно увидела его в одном из телесериалов – эту яркую и харизматичную личность было сложно не заметить даже в эпизодической роли. Я не удивилась, но так поняла, что он еще и актер. Удивилась я, когда случайно увидела его фамилию в программе кинофестиваля «Золотой Феникс – 2021». Оказалось, что рабочий график поэта, музыканта, актера Олег Каменщикова включает еще и режиссерскую деятельность. Так, на фестиваль в Смоленск он приехал, закончив съемки в продолжении сериала «Чикатило» и художественном фильме Бориса Хлебникова «Три минуты молчания», а сейчас завершает съемки своего второго полнометражного фильма «Поэт», выступает с музыкальными группами «OLEГ» и «ГАДs» и продолжает служить в Театр.doc. В большом интервью «Главное Теме» он откровенно и порой без цензуры рассказал, почему отказался от работы на заводе, когда он Болдер, а когда Каменщиков, и как планирует правильно стареть.
«Спасти может только любовь»
– В сентябре ты представлял на кинофестивале «Золотой Феникс» в Смоленске свой первый полнометражный фильм «Этика долга». Реалистичная и по-своему страшная кинокартина о двух коллекторах, которые теряют на своей работе человеческий облик, совершают преступление и затем погибают от рук одного из должников в исполнении Дмитрия Дюжева. Как и почему пришла идея это срежиссировать?
– Сценарист фильма – мой друг Руслан Паушу. Когда я ему сказал «я хочу что-то снять», он такой – «у меня есть, естественно». Я ему: «Дай почитаю». Почитал, *** [офигел]. Потому что такой беспросвет. Человека в начале фильма привязывают к рельсам, издалека едет поезд, он пытается выбраться, поезд приближается, и поезд по нему проехал *** [на фиг], и все. Я такой: «Это что, фильм, *** [блин]? А про что фильм?» Такое было ощущение. А потом подумал, помыслил и сделал жанровую штуку – облегчил и внес Джона Леннона, потому что Леннон – это любовь. Для меня этот фильм – это про любовь.
– Леннон – это в смысле композиция «Леннон – это любовь», которая в титрах исполняется?
– Да, фильм посвящается ее автору – мы начали съемки осенью 2020-го, а он чего-то в декабре умер. Была такая группа «Чернусь», андеграудный музыкант Дима Чернусь нескромно ее назвал. Он делал инструменталки и подкидывал мне свои материалы. Эта потрясающая песня Чернуся «Леннон – это любовь», она мне запала, я понял, что это лейтмотив вот этой моей истории в фильме.
Я еще раз говорю, все мои персонажи находятся в такой жопе, в таком тупике, они в такой глупости все повязли, что их спасти может только чудо – любовь, которой они не нашли на этой земле, которая их объединяет на том свете, если он существует. Потому что в идеале Христос должен был в фильме ходить между ними везде и говорить: «Вы что делаете? Остановитесь!» Христос – это было бы в лоб, а Леннон заменяет мне в данном случае Христа. Я не стал Диме говорить, что взял его песню за основу, думал, ему неожиданно приятно будет. Думал, что быстрее будет фильм сниматься, ну и он поторопился что-то умереть, короче. Он очень своеобразный человек был, но достойный того, чтобы ему посвятить фильм.
– Это твоя первая режиссерская киноработа? Знаю, ты снимал клипы для своей группы «OLEГ».
– Полнометражная – да. До этого я снимал короткие метры. И чем *** [халатнее] это делал, тем больше это набирало в YouTube просмотров. У меня есть одна работа, которую мы сняли на шашлыках – собрались мясо пожарить, заодно и сыграли. Я раньше принципиально делал: один фильм – один день. Потому что ты уважаешь время чужих людей. Я сам и снимал, и сам звук собирал, и сам монтировал. Я, как ты понимаешь, не умею ни одного, ни другого, ни третьего. Выкинул в YouTube, он повисел-повисел, а потом как выстрелил – 5,5 миллиона просмотров. А остальное тоже по полмиллиона. Люди смотрят и пишут теплые слова.
– Но короткий метр – это одно. Другое – полный, он требует бюджет побольше.
– Я тебе скажу, что на короткий метр вообще ничего не тратил. Я, честно говоря, надеялся, что мы быстрее снимем, с кондачка. Потому что с Дюжевым мы быстро сняли. Сколько он дал дней – столько мы и снимали. А остальное – что-то пошло не так…
– Дюжев – актер с именем. Почему он согласился бесплатно сняться в твоем проекте?
– Актеры же люди. И кроме того, что люди, они все хотят что-то интересное сыграть на самом деле. Что он, не человек, у него-то нет каких-то амбиций?
Мой дружбан работал в «Губернском театре» у Безрукова, и Безруков подтянул на спектакль Дюжева. Они катались по гастролям и сидели пьяные, общались. И дружбан стал Дюжеву показывать наши короткие метры, и тот *** [прифигел]. И говорит такой: «О, интересно, я бы хотел вот с ним поработать, с этим режиссером». Про меня. И вот когда настало время, я почитал сценарий, узнал его номер телефона. Не стал звонить, зачем пугать человека? Написал эсэмэсочку: «Дима, это Олег Болдер, тот самый. У меня есть предложение, если тебе интересно – отзовись». И он почему-то через полтора месяца вдруг позвонил мне: «Але, это Дима». Мы уже другого актера взяли, тот слетел из-за графика, и вот Дюжев позвонил, все срослось. Чудо!
– «Этику долга» еще показывали и на Московском международном фестивале? Правду говорят, что фильмы после МКФ не имеют андеграундного будущего?
– То, что фильм был на МКФ, вообще никто не знает. Это был фильм-открытие. Не конкурсная программа, а просто, в 12 или в 13 часов дня. Пришли также две бабки, читают программку: режиссер Олег Болдер – не знаем такого. Тоже пару бабушек ушло, пару бабушек умерло на фильме. Прошло удачно.
– Первый твой полный метр, будешь еще что-то снимать?
– Однозначно.
– Понравилось?
– Дурацкий какой-то вопрос. Как Маяковский говорил, можешь не писать – не пиши. Можешь не снимать – не снимай. А что еще делать? Я большой лентяй. «Как вы все успеваете: и стихи пишите, и музыку делаете, и снимаете?» А у меня ощущение, что я вообще ничего не делаю. Надо делать что-то свое, ждать у моря погоды я не хочу. Я хочу развиваться как личность. А когда ты развиваешься, люди не могут не замечать. Глаз меняется, надо стареть правильно.
Сейчас написал сценарий, фильм «Поэт». Про охранника-поэта, который избивает тех, кому не нравятся его стихи. Начали снимать, думал, будет короткий метр, а там час – это ни туда ни сюда, надо либо сокращать, либо увеличивать.
– Ты же сам поэт, это фильм о тебе?
– Нет, это фильм о всех рефлексирующих людях.
– И обо мне?
– Ты рефлексирующий? Значит, и ты поэт, который сталкивается с неизбежностью мира. У него душа поет и стремится в небеса, а жизнь, быт, дети. То есть он не профессиональный поэт, он просто охранник в Доме культуры. И он охраняет и параллельно любит стихи. Это его дело. Он детям стихи читает, смешные, они смеются. Подсматривает в щелочку, как репетируют в детском кружке, и после говорит преподавательнице: «Здорово у вас там получается. Слушайте, а чего они у вас два веселых клоуна? Пусть один будет грустный, а другой веселый. Так же интереснее». А директриса ему: «Давайте каждый будет заниматься своим делом, вы – охранять, а Светлана Николаевна будет ставить. Если каждый будет заниматься не своим делом, хаос начнется же, правильно?». И вот так ему крылья – бум, бум, бум, бум. И он доводится до отчаянья. Другое дело – он ведет себя не всегда адекватно.
«Пока тебя по телевизору не увижу – не скажу, что ты актер»
– Как ты вообще пришел в актерскую профессию?
– Я пэтэушник, второгодник. После девятого класса я сказал: «Пусть идет в жопу вся эта школа со своей системой». Бунтарь я. Но такой пассивный бунтарь, не лезу на баррикады, просто ухожу. Из школы ушел работать на завод в Красноярском крае и понял, что до конца жизни я так не хочу. Я с 14 лет на заводе работал, одно дело я понимал, что поработаю и уйду учиться. А тут я понял, что это навсегда, и испугался. И пошел закончил ПТУ – станочник широкого профиля.
Потом у нас в Красноярске была театральная студия. Она была не типичная, не то что мы там поработали и ушли – это был дом, который объединял людей. В 90-х, когда лампочек в подъездах не было, топили плохо, фонари все разбиты, лавочки заплеваны, по вечерам в этой студии горел свет, и туда стекались люди. Мы там просто общались, смотрели фильмы. Хочешь – играй на сцене, хочешь – нет. Руководитель студии многих вывел в людей, не только в актеров. Это была полная свобода, только в 90-х такое возможно было, когда преподавали, когда жили. А потом пришел новый век, бумажки, крысы эти канцелярские, они начали править и его тупо выжили из школы.
– Как решил переехать в Москву?
– Все дороги ведут в Москву. После Красноярска я учился в государственной консерватории и работал в ТЮЗе в Саратове. Я там не играл ничего, если бы играл, наверное, были б какие-то мысли не уходить. Москву покорить тяжело. Я просто захотел, сел на поезд и приехал – здравствуй, Москва. И что? Я – никто, меня никто не знает.
– Сложно было начинать актерскую карьеру в столице?
– Если ты тут поступаешь в 17 лет, ты обрастаешь связями, тебя уже знают, а мне 25, я приехал, меня никто не знает. *** [Пофиг] – привет, Москва! Начал в массовке – никто же роль сразу не даст. Вообще моя первая роль – у Тиграна Кеосаяна в «Мужская работа – 2». Он мне все время говорил: «Что у тебя с лицом?» Пугал меня, короче. Это такая первая работа, на несколько съемочных дней. Я родителям сказал: «Я тут снялся, кое-что». Отец пошел и купил все кассеты этого сериала, и высматривали, ждали меня.
Помню, у меня друг был в Сибири, я ему говорю: «Я иду в театральный». Он такой – да говно это все, ты не актер, какой ты актер? Говно это все. Я пока тебя по телевизору не увижу – не скажу, что ты актер. Все! А тогда это звучало нереально. Какой телевизор? Это было невозможно.
– Получается, все в жизни возможно?
– Постепенно ты понимаешь, что в этом нет никакой фантастики. Есть только терпение и работа. Я знал, что мои роли меня найдут. Надо, чтобы твой внутренний и внешний психотипы сошлись. Просто надо было чуть-чуть не умереть, не спиться. Понимать, как ты чувствуешь психофизику. Не жиреть. Я же был жирным, потом похудел. Не на диетах, а просто понял, что надо, и стал постройнее. Чтобы роли твои нашли тебя, надо просто двигаться.
«Не знаю, понравился бы мне «Чикатило», если бы я там не снимался»
– В 2022 году выйдет второй сезон сериала Сарика Андерасяна «Чикатило», где ты играешь роль майора Липягина, который ловит Дмитрия Нагиева в роли Чикатило. И режиссера, и первый сезон фильма сильно критиковали. Что ты думаешь об этом всем?
– Собака лает, караван идет. Если критиковать нечего, то тишина и будет. Понимаешь? А ты знаешь, что это коммерчески очень сильный проект? Сериал самый рейтинговый на платформе (транслируется на интернет-платформе «Okko». – Прим. авт.). У Сарика и его брата – у них потрясающая чуйка. Они держат нос по ветру, они на волне, с ними работать одно удовольствие. Сейчас Сарик новый сериал запустил – «Рынок шкур», там отличная роль будет, может, интереснее «Чикатило», сравнивать глупо, конечно.
Понимаешь, я плохой зритель. Я неблагодарный зритель, мне вообще мало что нравится. Я не знаю, понравился бы мне «Чикатило» или нет, если бы я там не снимался. Но я точно знаю, что с уважением отнесся бы к этой работе. Второй сезон будет лучше. По драматургии, по всему. Меня во втором сезоне чуть подувеличили, наверное, зашел этот персонаж.
– При этом твой герой, следователь Липягин, не гнушался и нарушал закон, чтобы закрыть дело – посадил невиновного. Как ты оцениваешь подобных людей?
– Слушай! Давай-ка честно скажем, положа руку на сердце, – он не хотел делать зла, он делал добро, как он считал. Они реально ловили преступника по-настоящему. Конечно, не без какого-то и карьерного роста, а кто? Это система такая. Они все делают свою работу и все делают отчетность, которую просят. А что, сейчас не так, что ли? Он искренне верит, что это его работа такая. Есть ли оправдание ему? Честно говоря, нет. Моего личного. Во втором сезоне, там и человечность есть, чуть не всплакнул.
Как мне сказал один актер, который посмотрел «Чикатило»: «Ты когда появлялся в кадре, я думал, сейчас говно будет какое-то опять». Я рад, что я вызвал такие эмоции, значит, что-то я сделал правильно в фильме, как актер.
– Как работалось с шоуменом Нагиевым?
– Мы с ним работали два дня непосредственно. Я же поймать его не мог, поэтому я с ним не пересекался. Нагиев – это абсолютная ирония, абсолютный профессионал. Такая ирония всегда, никогда вообще не поймешь – серьезный он сейчас или нет, подкалывает. «Конечно, в первый сезон с кондачка вскочил в образок, а здесь поработать надо», – это он про меня. Всегда поддевает, всегда смешно. Я с уважением к нему отношусь.
«А я еще и стишки пишу»
– Ты, когда стареньким станешь, будешь режиссером или актером?
– Я еще и музыкант. Я это бросать тоже не собираюсь. И неизвестно, что мне больше нравится, по идее. Музыка очень нравится. Там – работа, а это – отдушина моя такая. Помнишь, как Чехов говорил: «Медицина – это моя жена, а литература – любовница».
– А кто твоя любовница?
– Музыка. А я еще и стишки пишу.
– Сколько тебе было лет, когда ты стихи начал писать?
– Плохие? Плохие – с детства. Как только читать научился.
– Герой твоего нового фильма «Поэт» – это, по сути, и есть Олег Болдер?
– Поэт – это состояние души, а не рифмоплетство.
– А у Олега Болдера и охранника из фильма «Поэт» есть что-то общее?
– Стихи там, которые читаются, это все мои, я их писал не для сценария.
Я уж не прошу очередной попытки.
Я рад тому хотя б, что скоро май.
Возьми мои несостоявшиеся улыбки,
Бродягам у метро раздай.
Но я морды не бью, когда стихи мои не любят.
– А он бьет?
– А он бьет, да. Он ревностно относится к своему творчеству. Ему лучше не пить. А мне пофиг. Если кому-то не хватит сральной бумаги в толчке, то я со спокойной душой отдам для подтирания собственные творения.
– А почему в кино снимается Олег Камещиков, а стихи пишет Олег Болдер?
– Это «погонялово», по приколу. Была компьютерная игрушка, «Болдер» называлась. В ней чувак камушки переставлял. И мои друзья из студии, такие отморозки и упыри: «А смешно звучит Болдер, давай кого-нибудь Болдер назовем. О, тебя! Болдер!» Я говорю: «Я не буду Болдером, не приживется». Я был «камень», но, видишь, прижилось. Я не хочу, чтобы Болдер и Каменщиков пересекались. Болдер делает, что хочет, то, что хочу я. У Каменщикова нет такой свободы, он зависим от денег, от семей, от детей, им нужны деньги. Болдеру нужны деньги на бухло. Каменщиков, иди, *** [блин], работай! Поэтому Каменщиков пускай работает, а Болдер отдыхает.
– Поэтому режиссер фильма «Этика долга» – Олег Болдер? Ты ничего не заработал на фильме? А если будет картина с хорошим гонораром, режиссером будет Олег Каменщиков?
– Почему, если это будет моя авторская работа, которая мне нравится, режиссер будет Болдер. У Сарика Андреасяна мне нравится, но я там не могу подписаться Болдер. Пусть там Каменщиков что-то растет, у него тоже рост должен быть. А Болдер разберется…
Алена Хлиманова
Фото: архив героя, kinopoisk.ru
