В Австралии, в Мельбурне, есть трамвай-ресторан Colonial Tramcar. Там, наверное, атмосфера совсем другая… О чем, интересно, беседуют люди в трамваях-рестора
Но мы нашли свой способ мириться с реальностью. Гордо выдаем эти и другие огрехи за национальную самобытность и местный колорит, гордимся подвигами предков, живя от субботы до субботы, презирая начальство и получая копеечную зарплату. У нас в центре города стоят и разрушаются барачные дома, которые «чуть-чуть недоснесли», а мы, гордо неся опухшее от слез счастья лицо, выдыхаем: «Это же наша, родная земля».
Так или иначе, население нашей области продолжает спиваться, прикрываясь все той же национальной самобытностью, и гордиться подвигами прошлого, так как новое время скупо на новых героев.
А что касается ресторанов-трамв
Поздний вечер. Я стою между трамвайной и троллейбусной остановками на проспекте Строителей. На трамвайной остановке расположилась группа сильно разгоряченных алкоголем мужчин. Вот один из них перелез через небольшое заграждение прямо за остановкой, добежал до остановки троллейбусной и что-то спросил у водителя маршрутки, пока из той выбирались трое сонных пассажиров.
— Не, пацаны!- крикнул мужчина своим друзьям, возвращаясь обратно.
Еще пара минут, и товарищи внезапно заголосили «Катюшу». Мужчина на трамвайной остановке напротив, ничуть не трезвее первых, но старше раза в два, принялся как-то комментировать ситуацию. Говорил он тише и невнятнее, чем пел пьяный хор, хотя, судя по тому, как он напрягался, он не говорил, а кричал. Я вслушалась. Нет, он не комментировал, или уже не комментировал, он подпевал…
— Расцветали яблони и груши!.. — орали сразу несколько человек. После каждой строчки кто-то добавлял то ли «ух», то ли «ой».
Последний трамвай «плетется» к остановке… Может, конечно, и не совсем последний. Может, за ним причалит еще один или два вагона, следующих в депо. Последний вариант мне в любом случае не подходит… Делать нечего, придется ехать на этом дребезжащем стеклами чудище. Вот только бы компания с остановки не поехала в нем. Пусть уж останутся здесь: кто знает, может, они и в трамвае начнут голосить, как заблудившиеся во времени мартовские коты…
Открываются двери. Я поднимаюсь по ступенькам и вжимаюсь в один из углов салона. Компания, вся в сборе, тоже здесь. Тоже решили проехаться на этом самом замечательном последнем трамвае. Я, стараясь не провоцировать знаки внимания со стороны подпивших мужчин, быстро окинула взглядом малочисленных пассажиров вечернего трамвая и уставилась в окно, изо всех сил изображая большую заинтересованнос
Мужчины (логичнее было бы называть их мужиками) оплатили проезд и расселись по всему вагону. Их было человек шесть или семь — уж простите меня, молодую и пугливую, точнее сказать не могу. Каждому лет по 35. Прикрытые веки, размашистые движения. А на лице — анамнез периодической и активной алкоголизации. Нет, на вид они не пропойные пьяницы, но думаю, что каждые выходные с ними «случается» или водочка, или «Балтика № 9». Но кого сегодня этим удивишь?
Я предпочитаю обходить пьяные компании и даже единичных представителей алкодвижения стороной. Мало ли что взбредет в голову разгоряченным «огненной водой» героям… По моим личным наблюдениям, пьяные люди, спящие на остановках и слоняющиеся по улицам, стали совсем обычным явлением. Прохожие смотрят на них без осуждения, равнодушно проходят мимо, как мимо дворовых собак. Я и сама уже давно не подходила к лежащему на асфальте телу, интересуясь, не вызвать ли скорую. В голове срабатывает что-то близкое к инстинкту самосохранения вперемешку с отвращением и презрением. Инстинкт самосохранения твердит: «Не подходи!»
Господа, которым посвящена сегодняшняя история, уверенно стояли на ногах, несмотря на исходивший от них резкий запах спиртного. Опережая ход событий, скажу, что от проспекта Строителей и до площади Победы компания развлекала вагоновожатого, кондуктора и восьмерых пассажиров перепевками таких шлягеров, как «Катюша» и «Только мы с конем…». «Катюша», что немаловажно, явно нравилась господам куда больше, чем репертуар группы «Любэ».
— Это же наша, родная!.. — воодушевленные собственным пением, кричали они неизвестно кому.
Ваша, ваша, только, ради бога, хватит!
Но нет, алкоголь «тащил» товарищей на новые подвиги. Вот один уже танцует, громко топая ногой. Трамвай «помогает» грохотом дверей и стекол. В темном стекле отражается весь салон. Я, пытаясь побороть нервозность, наблюдаю за пьяными мужиками и попавшими на спонтанный концерт пассажирами. Один пляшет, другой смеется в кулак, третий подхватывает «ой» или «ух», то опережая солиста, то запаздывая, а то и вообще пропуская свои громогласные вставки. Неведомой силой раскиданные по салону — один там, другой здесь, — они были главными персонажами спектакля. Билет на который обошелся зрителям вполне дешево. Всего 16 рублей… Хотя, честно говоря, кондуктор предпочла даже не подходить за моими копейками через эту кутерьму идиотизма. А может, просто не заметила меня совсем?
«У-у-ух!» раздалось где-то в непосредственной близости от меня. Танцор, которому, по всей видимости, ничто не мешало, звучно топнул ногой. Все живы? В самом хвосте вагона молодой человек и две девушки, то ли стыдясь, то ли улыбаясь, спрятали лица, опустив головы. Пожилая дама на одном из сидений передней площадки время от времени оборачивается посмотреть на это сомнительное веселье, а потом снова отворачивается к окошку. Кондуктор, кажется, наблюдает за героями с интересом. Впрочем, мне ли об этом судить…
Заслуженные деятели пьяных искусств покинули вагон на площади Победы. Отправились ли они петь и кутить дальше или решили разойтись по домам, мне, как вы уже догадались, неизвестно. Осадок вот неприятный остался… У меня так никто не спросил, хочу ли я разделить с этими мужиками их радость и трижды прослушать медвежий вариант «Катюши». А ведь она такая же моя, как и ваша.
Автор Яна МЕЛЬНИК
