Порою кажется, что с течением времени в мире становится все больше самых разных религий и верований. Однако с современными сторонниками язычества дело обстоит несколько иначе. Как явление неоязычество возникло еще в двухсотые годы прошлого тысячелетия. Даже светило русской литературы Александр Пушкин в свое время тоже уделял внимание неоязычеству. Некоторые детали этого религиозного направления нашли свое отражение и в его произведениях: так, полный запрет на бритье «наградил» колдуна Черномора из поэмы «Руслан и Людмила» сказочно длинной бородой. Однако, несмотря на свой весьма солидный возраст, оно по-прежнему остается непонятным для большинства россиян.
Родом из прошлого
Прежде всего, неоязычников не нужно путать с адептами «коренного» язычества, которые живут на территории Абхазии и Республики Марий Эл. Неоязычники переняли у них далеко не всю характерную атрибутику, забылись многие некогда популярные обряды и ритуалы, однако некоторые традиции успешно прижились и у современных язычников. Да что там говорить: даже далекие от языческих верований смоляне нет-нет да и вплетут в свой размеренный образ жизни тот или иной доставшийся нам от предков обычай. Правда, далеко не всегда при этом помня о его языческом происхождении. Взять, к примеру, весьма популярную свадебную традицию завязывать разноцветные ленточки на деревьях. Изначально у этого действа был вполне себе определенный смысл: таким образом молодожены «заказывали» себе деток определенного пола и в нужном им количестве и последовательности. Например, голубые ленты символизировали мальчика, розовые – девочку. Супруги повязали на ветки три ленты, сначала голубую, затем две розовые – значит, первым ждут появления сына, а уже затем хотят, чтобы семью пополнили две дочери. О том, насколько эффективен был такой «заказ», история умалчивает, однако традиция прижилась и до сих пор пользуется успехом у новобрачных.
Другой отголосок язычества, который столь же прочно вошел в нашу современную жизнь, – это все обряды, связанные с Радуницей. Главным «праздником» у наших далеких предков была тризна (или, выражаясь современным языком, похороны). Провожая друга или родственника в последний путь, люди пили, пели песни и устраивали кулачные бои. Конечно, в наше время никто не устраивает драки на кладбищах (если, конечно, не переборщили с первым пунктом поминальной программы), однако отголоски прошлого по-прежнему слышны очень явно.
Черепок раздора
Но вернемся к нашим неоязычникам, которых по большей части совсем не интересуют эти и другие им подобные обряды. Круг их интересов включает всего три доставшихся им от былого язычества аспекта. Первый – это внешняя атрибутика, будь то аутентичная одежда, выполненная из натуральных тканей, амулеты или украшения. Второй по популярности языческий символ – это животные или, если быть еще точнее, птицы. Прежде всего, конечно, неоязычники испытывают интерес к воронам, за которыми с небольшим отрывом следуют совы.
И наконец, современных неоязычников сложно представить себе в отрыве от преданий старины глубокой, причем сохранившихся не в устной форме, а в письменном виде. Причем порой такие письменные свидетельства язычества становятся причиной жарких споров. Яркий пример – найденная в одном из гнездовских курганов надпись на глиняном кувшине. Причина споров заключается в том, что возраст данной находки весьма красноречиво свидетельствует о том, что наши предки знали грамоту еще до того, как стали христианами (ведь найденная надпись как минимум на сотню лет старше кириллицы). И потому знаменитый курган № 13 вызывает столь неоднозначную реакцию.
Спорят и о том, что именно написано на кувшине. Одна из самых распространенных версий утверждает, что выведенное на глине слово звучит как «гороушна» и носит сугубо бытовое значение – «горчица». Однако я больше склоняюсь к другому толкованию: «гороуниа» как производное от имени Горун, то есть некогда неизвестный нам славянин просто решил подписать свое имущество и вывел на своей домашней утвари собственное имя. Мол, это все мое, никому не трогать.
Неудивительно, что Гнездово вместе с ежегодно проводимым на его территории фестивалем пользуется большой популярностью у неоязычников. Их привлекает продажа амулетов, стилизованная музыка (которой, конечно, далеко до оригинала, однако на подобные условности многие предпочитают закрывать глаза) и имитация сражений того времени. И, кто знает, возможно, именно благодаря подобной благосклонности современных язычников Гнездовский фестиваль благополучно существует вот уже не первый год. А ведь подобные фольклорные начинания далеко не всегда оказываются успешными. Ярким примером неудачи служит опыт Новгородской области, на территории которой пытались воссоздать комплекс языческого дохристианского поселения для туристов. Однако даже у местной публики данный объект не пользовался успехом, хотя сделано там все было очень хорошо и достоверно с исторической точки зрения. А вот месторасположение было выбрано крайне неудачно, что в конце концов и сыграло свою роль в печальной судьбе этого в общем-то совсем не плохого проекта.
Дорогое удовольствие
Однако не только Гнездово привлекает «новых» язычников: появились они и на территории смоленского национального парка. В большинстве своем это люди с высшим образованием, так называемая интеллигенция. Больше всего они облюбовали восточные районы области, а именно Гагаринский и Темкинский. Правда, приезжают на Смоленщину они сезонно, в основном для того, чтобы провести здесь летние месяцы.
Не трудно догадаться, что масштабы неоязычества отнюдь не ограничиваются территорией Смоленской области. Их часто можно встретить и в столице, причем по большей части это люди с очень высоким уровнем доходов (как минимум 50 000 рублей в месяц на человека). А что же вы хотели, следовать принципам современного язычества – весьма дорогое удовольствие. Украшения из настоящего серебра (причем тяжелые, массивные – не чета представителям современного ювелирного искусства), одежды из натуральных тканей, столь любимый язычниками мех – образ жизни современного язычника по карману далеко не каждому. При этом ведут они себя достаточно скромно, ненавязчиво, свои взгляды на мир активно не проповедуют и новых «братьев-славян» к себе не заманивают.
Тем не менее и у столь мирных на вид неоязычников существуют противники. К примеру, многим не нравится, что они начинают объединяться в церкви (как это происходит сегодня в Эстонии, а в ближайшее время нечто подобное может появиться и в Москве). Современные язычники занимаются издательским делом и выпуском сувенирной продукции, шьют одежду из меха и делают украшения из драгоценных металлов, то есть с экономической точки зрения ведут неплохой и прибыльный бизнес.
Нельзя сказать, хорошо или плохо то, что на Смоленщине появились свои неоязычники. Они имеют право на существование, но, как мне кажется, во многом их появление – это дань моде или последствие разочарования в христианстве, чем бы оно ни было вызвано. Время покажет, насколько искренние мотивы движут этими людьми: неоязычество либо станет еще более популярным и прочно укоренится среди современных религиозных направлений, либо постепенно сойдет на нет, а его сторонники переключат свое внимание на другие верования. Однако сегодня сбрасывать неоязычников со счетов не стоит, пусть порой они и ведут себя как настоящие асоциальные элементы: отказываются от участия в переписи, например.
Михаил ЕВДОКИМОВ
